Венди Сирл: «Моим подарком самой себе на Рождество стали дополнительные полтора часа на лыжах»

— Меня зовут Венди, я живу в Солсбери, в Уилтшире, Великобритания. Мне сейчас 43 года. В январе 2020 года я стала седьмой женщиной в истории, совершившей одиночный переход на лыжах с побережья Антарктики, от залива Геркулеса, до географического Южного полюса. Обычно я веду простую и скучную жизнь: я мама четырех детей, работаю полный день. И приключения пришли в мою жизнь, можно сказать, случайно.

— Где-то около семи лет назад я работала с командой, которая пересекала Антарктиду на лыжах и санях. Я понятия не имела, что люди до сих пор это делают. Конечно, я знала о первооткрывателях, о Шеклтоне, Амундсене и Скотте, но весьма поверхностно. Я стала менеджером этой экспедиции, находясь в Великобритании: помогала с логистикой и коммуникацией, пока команда была в Антарктиде. Прочла несколько книг и все больше и больше увлекалась идеей поехать самой.

Мне очень нравилось находиться на природе, к тому моменту я пробежала несколько марафонов, но даже не умела стоять на лыжах и никогда не делала ничего подобного. В конце 2015 года мне стало интересно, может ли человек вроде меня, живущий самой обычной жизнью, без больших денег, совершить что-то настолько грандиозное. Так и родилась эта экспедиция.

— Организовать подобную поездку в Антарктиду для одного человека — это невероятно сложная задача. Возможно, если бы я знала заранее, что меня ждет, я бы не решилась. Но тогда мне это показалось отличной идеей. Начала с изучения требований логистических компаний. Antarctic Logistics and Expeditions (ALE) оценивает индивидуальный опыт и принимает решение, можно ли вам совершать такое путешествие и уверены ли они в вашей безопасности. Я тогда даже ни разу не была в заснеженных горах. Они сказали мне, что нужно набраться опыта в очень холодных местах с температурой -30 ℃ и ниже.

Для начала я присоединилась к группе, которая пересекла Гренландию с запада на восток. Экспедиция длилась около 27 дней, мы везли на санях все оборудование для автономного путешествия и еду. Затем я провела какое-то время в Исландии на леднике Ватнайёкюдль. Условия там довольно тяжелые, так что это была отличная практика. Еще я побывала в Норвегии и на севере Шотландии в национальном парке «Кернгормс». Там тоже много гор и довольно экстремальная погода.

Это часть подготовки, ты практикуешься, отправляешься в многодневные экспедиции. И все это время учишься заботиться о себе: наблюдаешь и запоминаешь, что тебе больше подходит, например, какая шапка, какая маска, насколько тебе становится жарко, когда ты идешь на лыжах и тащишь за собой лодку с грузом, что комфортнее всего надевать. Я совершила столько ошибок в этих путешествиях! Но чем их больше во время таких тренировок, тем лучше.

— Физическая подготовка требовалась очень интенсивная. Где-то за год до поездки я начала тренироваться шесть дней в неделю два раза в день. Это частотность и нагрузка олимпийского спортсмена, и сложнее всего было совместить такой график с работой. Например, я часто ехала на работу на велосипеде и шла в зал в обеденное время или делала тренировку вечером. Одним из основных упражнений было таскать за собой большую шину. Это ведь именно то, что мне предстояло делать всю экспедицию, так что я посвятила этому сотни часов. Даже когда мы уезжали всей семьей в отпуск, тренировка была всегда первой в списке моих дел. Я чувствовала огромную ответственность.

— Я обошла множество компаний, предлагая использовать мое лицо в качестве рекламы и рассказывая, что я планирую это путешествие. Для потенциального спонсора это большой риск, они ведь, только взглянув на меня, не могут с уверенностью сказать, что я дойду до конца и что все пройдет успешно. Однако я нашла несколько компаний, которые в меня поверили. Все меня уверяли, что до момента, как я сяду в самолет, у меня не будет достаточно денег. Именно так и случилось. Прямо перед стартом одна из компаний предложила мне дополнительное финансирование — благодаря ему я купила билет на самолет из Великобритании.

— Я работала с компанией ALE, у них монополия на территории Антарктиды. Они много лет занимаются подобными частными экспедициями: решают все проблемы с разрешениями, следят за твоими перемещениями внутри континента и готовы выслать за тобой спасательный отряд, если ты передумал продолжать путь, сломал ногу или у тебя какие-то проблемы со снаряжением. Страховку ты должен купить сам, и она на удивление не такая уж дорогая, как можно было бы подумать, в районе 400 долларов.

Весь организационный процесс занял около пяти лет. Но меня очень поддерживали семья, друзья и мой экспедиционный менеджер. Это было соло-путешествие, но свой маршрут я прошла не одна. Множество людей мне помогало. Я связывалась с теми, кто уже совершал такие походы, и все мне отвечали с большой радостью, делились информацией и очень подбадривали.

— Семья всегда меня поддерживала, но не думаю, что они представляли, насколько окажутся вовлечены в этот процесс. Один из моих друзей до меня совершил подобное путешествие, и когда о нем писали газеты и снимали репортажи, все заголовки были в духе: «Солдат поставил новый рекорд на полюсе». А когда местное радио или телевидение делали репортажи про меня, заголовки были: «Мама доехала на лыжах до Южного полюса». И я тогда думала: это неправильно, они должны рассказывать об экспедиции, а не обо мне как о женщине. И то, что у меня есть дети, не должно быть важно. Меня абсолютно все спрашивали о том, как я решилась на такую поездку и что моя семья думала об этом, ведь это так рискованно. Не думаю, что они задавали такие вопросы моему другу-мужчине. Но со временем я поняла, что это как раз то, о чем нужно говорить и на чем делать акцент — на маме, которая дошла до Южного полюса, и на моей семье, без которой этого бы не случилось.

Моей младшей 12, старшему 22 года, и экспедиция стала очень большой частью их жизни. Но главное для меня, что они наблюдали, как я стремилась к своей цели, как посвящала ей каждую свободную минуту и делала это каждый день.

Мои дети не взбираются на горы, но весь этот процесс научил их, как важно относиться со страстью ко всему, что ты делаешь. Не важно, какая перед ними стоит задача, снять кино или создать коллекцию одежды, со страстью и волей они справятся с чем угодно. Они наблюдали за мной, и теперь сами живут так же.

— Очень важно отметить, что я далеко не всегда держу баланс как мать. Хотя роль матери сама по себе связана с чувством вины и постоянными сомнениями. Достаточно ли ты уделяешь времени детям и себе, не слишком ли часто отсутствуешь? Что будет, когда они начнут жить самостоятельно? Достаточно ли независимыми ты их воспитываешь? Или, наоборот, перегибаешь палку? Я точно не тот человек, который делает все правильно. И мои дети тоже иногда говорят мне, что меня часто не бывает дома. Но я стараюсь участвовать в их жизни как можно больше, и даже если я куда-то уезжаю, всегда на связи. Это равновесие очень сложно поддерживать. После моего возвращения из Антарктиды они просили меня не уезжать больше так надолго. Но, возможно, они сами скоро начнут покидать дом.

— Я была очень хорошо физически подготовлена к поездке, но, как оказалось, совершенно не представляла, как сложно морально будет делать одно и то же снова и снова 42 дня подряд. Через это мне помогла пройти моя семья, поддерживая меня каждый день. У меня было странное видение-визуализация: я вернулась, и мы сидим все вместе у камина. Этот образ был наполнен деталями: я видела, что мы ели, что смотрели, и это видение каждый день меня приближало к финалу. Я думала только о том, что чем раньше я закончу, тем быстрее увижу свою семью. Конечно, сейчас я совсем иначе воспринимаю всю экспедицию. Но я бы точно не смогла это сделать без них.

— Думаю, самым важным было наблюдать небольшой прогресс каждый день. Ты знаешь, сколько примерно займет экспедиция, но даже если ты проходишь достаточно большое расстояние, по сравнению со всем маршрутом ничтожно мало. Это деморализовало, особенно в начале. За первые дней двадцать я не встретила ни одного человека, пока не увидела пилота, приземлившегося на снег. А потом следы от лыж, и они меня сопровождали несколько дней. Я была так счастлива! Это было доказательство того, что здесь где-то есть жизнь. Потому что там нет ни диких животных, ни людей — только лыжня. Меня она очень взбодрила.

— Наверное, нервное напряжение от ответственности. Я постоянно думала о том, что мне нельзя облажаться. Поэтому все время проверяла саму себя, не слишком ли мне холодно, не слишком ли жарко, все ли я сделала аккуратно, не унесет ли что-то ветром. Я была сконцентрирована на том, чтобы заботиться о себе и о своем снаряжении.

— Когда я только задумала это путешествие, я хотела побить временной рекорд на этом маршруте. Но я не имела понятия о его сложности. Мне кажется, я в результате отстала от рекорда всего на три дня. Я очень быстро поняла, что этот поход — про меня, про Антарктиду, и моя единственная цель — просто дойти. Думаю, в тот год я была первым лыжником на Южном полюсе, завершившим одиночное путешествие без поддержки. И я не была медленной ни в каком смысле. Оглядываясь назад, я испытываю удовлетворение, потому что знаю, что сделала все возможное. Уже с имеющимся опытом, возможно, я бы сделала что-то иначе. Но тогда я ехала на лыжах по 11−12 часов, думая только о состоянии своих локтей и коленей, а в конце дня у меня не было сил даже встать.

Самым сложным, пожалуй, было рискнуть остаться там одной на столько дней и осознать, что ты всего лишь маленькая точка в этой огромной пустыне и делаешь так мало каждый день. А еще я очень нетерпеливая, мне всегда хочется, чтобы все происходило быстрее. Но там это не работает.

— После завтрака я ехала два часа, чувствуя себя сытой, полной энергии, отдохнувшей. Затем я 70 минут ехала, 5 минут отдыхала, стараясь не затягивать отдых, потому что останавливаться надолго было слишком холодно. Так что эти паузы были для того, чтобы дотянуть до следующего перерыва, а потом до вечера. Это не просто, так что я пыталась сама себя обмануть, используя всяческие трюки: например, убеждая себя, что каждый день мой груз становится все легче и что каждый шаг приближает меня к цели. Я не думала об этом все время, конечно, но стараться не допускать негативные мысли было очень непросто.

— Я думала, что мне будет скучно, потому что там ничего не происходит и неделями может не меняться пейзаж. Но каждый день был другим. Когда ты делаешь что-то экстремальное и физически сложное, вроде прыжков с парашютом или альпинизма, нужно быть постоянно сосредоточенным на заботе о себе. Поэтому я все время думала, не нужно ли мне что-то сделать во время следующего перерыва: починить, поправить ремни, поесть, сходить в туалет — часто невозможно уместить даже два дела в один перерыв, потому что слишком холодно или ты просто не хочешь останавливаться надолго.

Поначалу было очень сложно выбираться из палатки с утра, потому что когда просыпаешься, кажется, что снаружи очень неприятно. Но в результате оказывалось, что все не так плохо. Весь день меня подбадривала мысль, что я приближаюсь к следующему безопасному месту, хотя на самом деле это была всего лишь точка на снегу, которую я сама выбирала. Но она в моих глазах превращалась в убежище. Еще у меня с собой было много аудиокниг, благодаря им я оставалась в здравом уме.

— Больше всего меня удивило, как много усилий прилагается, чтобы сохранить природу Антарктиды. Это не просто слова. Туалеты, души, остатки еды, мусор — все складируется и вывозится в конце сезона. И лагери выглядят идеально. Никакого мусора, все на своих местах. То же самое, когда едешь один на лыжах. Всю дорогу нужно ходить в туалет в пакет, везти все это с собой до конечной точки и передавать компании на дальнейший вывоз и утилизацию. Лагерь на Южном полюсе оказался меньше, чем я ожидала, — по сути, это несколько палаток, нет практически никакой инфраструктуры. Но даже там, где все зависит от рейсов и погоды, заботятся о тебе и готовят просто на уровне 5-звездочного отеля. Когда я дошла до полюса, одна из отапливаемых палаток не использовалась, и я могла там отдохнуть. Только представьте, каково было прибывать на Южный полюс первым экспедициям, когда там ничего не было. Я всю дорогу думала о людях, еде, тепле, и найти все это по прибытии было очень приятно.

— Я думаю, что главное — это подготовка. Я была просто помешана на том, чтобы все перепроверить, все взвешивала, думала, нельзя ли сделать что-то еще легче, можно ли каждый предмет использовать хотя бы для двух разных целей. И конечно, очень важна физическая форма. Чем лучше ты подготовлен, тем больше будешь получать удовольствия.

Я задавала подобный вопрос гиду, который работает в Антарктиде, и нашла в его ответе мотивацию даже для моих друзей в Англии. Одна фраза особенно мне запомнилась, я даже написала ее внутри своей палатки: фокусируйся на чем-то хорошем. Звучит банально, но это реально мне помогало.

— Один раз у меня был музыкальный день, потому что аудиокниги сводили меня с ума. Но с музыкой было не просто, потому что часто начинаешь думать: одна песня — это минуты три-четыре… Сколько их до перерыва? И в результате вместо того, чтобы наслаждаться музыкой, ты считаешь песни.

В тот день мне очень нужно было сменить рутину. Был сильный ветер, ничего не видно. Единственный ориентир — компас, который висит на груди. Когда погода другая и есть солнце, тень, заструги, ехать намного легче. А смотреть на компас весь день очень выматывает. Это удивительно, как наше состояние может зависеть от погоды. Тогда еще мои очки почти полностью запотели, и я могла видеть только сквозь маленькое окошко в них, при этом мне приходилось очень странно поворачивать голову. И вот ехала я на лыжах одна, в такой странной позе, глядя на компас, часов двенадцать, и думала только о том, что это какой-то кошмар и зачем я все это делаю. Но даже это позволяло мне сосредоточиться, и я думала, например, что сегодня довольно легко ехать, что я еще ни разу не упала (а это со мной случалось часто), что я очень близка к цели. Так что не все так плохо, нужно просто пережить сегодня, завтра будет лучше. Фокусируешься на хорошем, даже если это всего лишь снаряжение, которое в порядке, или что ты себя хорошо чувствуешь, или что часа через четыре ты поставишь себе палатку и пойдешь в нее греться, съешь что-то, что хранил все это время для таких вот тяжелых дней.

Я думала, что начну поход счастливой и полной энергии и со временем буду ее терять, но на самом деле это не так. Каждый день совершенно непредсказуем.

— Еда. У меня была туба чипсов, и я съедала по две штуки в день. Это было, пожалуй, самым сложным за всю экспедицию — не съесть их разом. В их солености есть что-то потрясающее. Еще засахаренный имбирь, звучит странно, я знаю. У него довольно сильный вкус, так что его невозможно съесть сразу много. Но когда было очень холодно, он отлично согревал. Пожалуй, это мои основные гастрономические радости. Еще когда я была в Гренландии, я две недели мечтала о банке колы и не могла дождаться, когда уже наконец до нее доберусь. Так что взяла с собой конфеты со вкусом колы, и, знаете, это сработало.

Чего именно мне не хватало из еды, я поняла во время своих предыдущих экспедиций. У меня еще с собой был шоколад со вкусом апельсина, я его взяла на Рождество. Но оставила на случай, если у меня закончится еда. Моим подарком самой себе на Рождество стали дополнительные полтора часа на лыжах. Мой мозг определенно подпитывается рутиной. И я подумала, что, если возьму полдня отдыха или весь день, собьюсь с графика. Потому что где один день, там и два, и три, и так, в конце концов, можно вообще никуда не дойти. Так что я не брала никаких перерывов и никогда не позволяла себе начать даже позже. И все мои радости были исключительно в еде.

— Вопрос «почему», пожалуй, самый сложный для меня. Я читала много книг, посвященных континенту. И меня завораживало, что, когда люди приплывали туда, они понятия не имели, что их ждет за следующим спуском или поворотом, но продолжали движение. И все это ради того, чтобы человечество получило новые знания. Антарктида казалась мне какой-то другой планетой. И то, что туда сложно попасть, почти как в космос, — тоже было частью приключения. Чем более неприветливым мне казался континент, тем больше я о нем мечтала. Несмотря на то что там каждый год бывает довольно много людей, Антарктида все еще сохраняет образ почти магический. Все то, что делает ее такой недоступной и сложной для выживания, это же и привлекает. Там ничто не важно так, как просто оставаться в безопасности и ехать. Ты оставляешь позади все, что тебя окружает в нормальной жизни: счета, трафик, офис… Нам кажется, что именно это и есть наша жизнь, но там все твое существование сконцентрировано только на том, чтобы ехать. Этот потрясающий пейзаж, пустота — то, что привлекает людей возвращаться снова и снова, и избавиться от этих мыслей невозможно.

— Однозначно! Хоть прямо сейчас. Если бы кто-то дал мне денег, я бы полетела немедленно. У меня даже есть кое-какие идеи на этот счет.

— Конечно, стандартные экспедиционные вещи вроде солнцезащитного крема… И что-то, что позволит почувствовать комфорт, взбодрит вечером, когда становится грустно. Я брала с собой талисман на удачу и фотографии моей семьи. Средства связи. У меня был пауэр бэнк, который заряжался с помощью солнечной панели, трекер, спутниковый телефон, я постоянно была на связи. Для меня это было очень важно. Еще беруши, потому что там может быть очень ветрено, маска для сна однозначно пригодится, потому что солнце в сезон не садится и приходится довольно долго привыкать ложиться спать посреди дня. Я натягивала маску и засыпала практически моментально. И конечно, не брать ничего сверх — важен каждый грамм.

— В Антарктиде я чувствовала себя очень особенной, привилегированной и пыталась наслаждаться каждым моментом: пребыванием, лагерем, встречами с людьми, которые работают там, российской командой самолета. Я доехала до Южного полюса в тот же день, когда ваша экспедиция приехала туда. Благодаря вам мне выпал шанс посетить научную станцию. Я тогда только-только приехала, еще не спала, мне было трудно ходить, потому что последние 24 часа я ехала на лыжах. Но команда «Антропогеоса» была очень любезна, меня пригласили присоединиться и довезли на машине. Если бы не они, я бы никогда не попала на станцию Амундсен-Скотт — такая возможность выпадает раз в жизни. Это тоже стало большой частью моего путешествия и моих воспоминаний. И у каждого, кто был в Антарктиде, есть свои потрясающие воспоминания о континенте.